То, что делает молодой француз, или, иначе, то, в чём состоит его искусство, — нелегко объяснить. Он говорит, что давно интересуется «соединением разрозненных элементов» путём «интеграции всего, что связано со звуком и визуальным искусством» или «собиранием вместе этих двух миров». И он выбрал Корею в качестве своей студии.
В отличие от большинства экспатов, долго живущих в Корее, путь Реми Клемансевича начался рано. Выросший в Марселе юноша услышал о Корее и её соседях от своего отца, преподавателя искусства, который часто выставлялся в Азии.
К тому времени как Реми поступил в Марсель-Средиземноморскую школу искусств и дизайна (ESADMM), у него уже была тяга к восточной философии и к Азии. В вузе Реми подружился с корейскими студентами и по приглашению одного из них в 2009 году впервые съездил в Корею, причём вооружённый корейским, который изучал самостоятельно.
— Та поездка очень сильно повлияла на меня. У меня было ощущение, что я в другом мире, — говорит Реми. — Я почувствовал, что там есть вещи, которые идеально совпадали с моим «я», но при этом абсолютно отличались от того, к чему я привык. И каким-то образом эта инаковость тоже отлично мне подходила.
В последующие годы все свои каникулы Реми проводил в Корее. Ему было трудно выразить словами, почему его туда влекло, но он чувствовал, что эти поездки были «естественными» и чем-то «само собой разумеющимся». Изучая язык и впитывая культуру, он экспериментировал с экспериментальной арт-сценой в Сеуле. Реми также обнаружил, что корейцы очень восприимчивы к его арт-идеям, и это ещё больше укрепило его решимость связать свою жизнь с Кореей.
По программе обучения требовалась стажировка за рубежом, так что Реми снова обратил свой взор на Сеул. С помощью одного из корейских друзей своего отца Реми обеспечил себе в 2011 году четырёхмесячную стажировку в арт-консалтинговой фирме. Это было его самое длительное пребывание в Корее, и оно только усилило желание сделать Корею своим новым домом. После выпуска Реми сказал себе, что «должен поехать в Корею, должен провести там время, так как хочет делать там вещи». И в 2013 году он приехал туда, чтобы остаться.
Звук (или не-звук)
Реми часто называют звуковым или межмедийным художником, но сам он определяет себя просто как «художника, которому интересен звук». Осев в Корее, он перемещается между двумя сферами — экспериментальной музыкой и визуальным искусством, соединённым со звуком.— Звук — это центральная вещь для меня. Больше всего мне интересно соединять эти две сферы.
Результаты? Очень разные в плане выражения: сегодня — он выступает с концертом, завтра — показывает свои новейшие «звуковые скульптуры» или выставляет инсталляции, в промежутках сочиняя и исполняя музыку в коллаборации с хореографом.
Парадоксальным образом некоторые его работы не имеют звука. Во многих появляются сломанные колонки, как, например, в работе «Speaker Flag, Broken Flag» («Флаг-колонка, сломанный флаг»), представляющей собой колонку в центре флага Кореи. «For Interpreters» («Для устных переводчиков») — это видео, в котором используется язык жестов, и зрители должны сами, силой своего воображения, восстанавливать звуковой ряд. Это игра с идеей о «репрезентации звука без звука».
Реми выставлялся и выступал в таких значимых местах, как Арт-центр Пэн (Пэк) Намчжуна (г. Ёнъин, провинция Кёнги-до), Национальный музей хангыля и Национальный музей современного искусства. Но в основном он работает в маленьких экспериментальных пространствах в районе Университета Хоник, где в своё время начинал и продолжает жить.
Одним из его первых проектов в Корее был «Takeout Drawing» («Рисунок навынос») в одноименном кафе в сеульском районе Итхэвон. Каждый день на протяжении двух месяцев он давал импровизированные концерты либо соло, либо с приглашёнными музыкантами, либо просто репетировал. Отсутствие чёткой структуры концерта сбивало с толку некоторых посетителей.— Мне было интересно играть с линией между настоящим концертом и репетицией — двусмысленность ситуации, когда никто не знает, что происходит.
Родившегося в Марселе и живущего с 2013 г. в Сеуле Реми Клемансевича часто называют звуковым или интермедийным художником. Он выражает в своих работах отношения между изображением и звуком и анализирует разницу между существованием и интерпретацией, свободно перемещаясь между выставками, живыми выступлениями и сценической музыкой.
Загадки
Кажется, Реми нравятся парадоксы и неоднозначность, которые не только накладывают отпечаток на его творчество, но и являются теми самыми качествами корейского языка и культуры, которые его интригуют. К примеру, использование вежливых форм в корейском считается способом поддержания должной социальной дистанции. Но Реми чувствует, что есть ещё нюансы, особенно в отношениях студентов и преподавателей.— Когда я нахожусь рядом со студентами и их преподавателями, я замечаю, что уважительное отношение студентов проявляется не только в речи, но и в движениях и других деликатных моментах. Но, несмотря на строгие правила, отношения между ними почти семейные. Во Франции было наоборот. Мы называли своих преподавателей по имени и общались с ними, как с друзьями, но я редко чувствовал, что мы близки.
Он также видит парадокс во внешнем виде своей родины и Кореи. Хотя Париж и другие места во Франции впечатляют туристов своей красотой, Реми чувствует, что традиция и духовность были утеряны. И считает, что в Корее всё наоборот.— Когда я приехал сюда первый раз, я увидел столько хаотичных зданий. Но, несмотря на внешний хаос, я почувствовал, что здесь есть порядок в головах людей. Если сравнить две страны, во Франции я чувствую порядок во внешнем виде и хаос внутри. А в Корее хаос на поверхности, а порядок внутри, и есть связь с традицией и прошлым.
Подобные открытия очаровывают, вдохновляют и удерживают его в Корее. Из-за визы Реми пришлось провести большую часть пандемии во Франции. Там он жил за городом, и когда вернулся недавно в Сеул, вновь осознал, как замысловато перемешаны в этом городе бетон и природа. Метро доставляет любителей пеших походов прямо к подножиям окрестных гор, велодорожки идут параллельно реке Хан-ган, а в двух шагах высятся огромные жилые комплексы. «Для меня это безумие», — смеясь, говорит он.
Реми исполняет «Handmixer» из «Contemporary Non-Music Vol. 11 Series» 19 ноября 2019 г. в арт-пространстве «Дон Кихот» в Сунчхоне (провинция Южная Чолла).
© Artspace Donquixote
Зарабатывание на жизнь
Оказавшись на время пандемии в сельской Франции, он использовал вынужденный простой, чтобы проводить уроки корейского на Ютьюбе. Затеяв это по совету друга с целью переключиться, Реми вскоре стал серьёзно заниматься преподаванием, проводя месяцы за планированием и написанием уроков с длительным введением в хангыль.
Уроки основаны на его собственном опыте. Как художник, работающий со звуком, Реми понимает, что большинство его работ не имеет коммерческого потенциала. А уроки языка — французского для корейцев и наоборот — дали ему возможность игнорировать советы найти себе постоянную работу.
Реми говорит, что преподаёт для баланса, но по большому счёту ему нравится экспериментировать с языком. К тому же он обожает визуальные свойства хангыля и включил в свою работу «Sound Word Series» («Серия звуковых слов»), представленную в Арт-центре Пэн Намчжуна в 2018 году, слова на хангыле, составленные из колонок и проводов. В рамках выставки Реми устраивал перформансы в клетке (англ. cage): вместе с приглашёнными музыкантами он импровизировал, используя только четыре ноты на пианино — C (до), A (ля), G (соль), E (ми) — переведя остальные в беззвучный режим.
Преподавание искусства тоже обеспечило Реми некоторую стабильность и открыло новые возможности. Он начал с мастер-классов для учеников школы 2-й ступени в Арт-центр Пэн Намчжуна, а теперь ведёт постоянные занятия в Музее Hello в районе Сонсу-дон, рассказывая детям о звуке и изображении. Преподавание курса по «звуковому дизайну» в Институте типографского дела в Пхачжу также привело к его следующему проекту — совместной работе с Корейской труппой современного танца.
«Interpreted Masks» была представлена Реми на выставке «Project Hope?», проходившей с 12 по 28 октября 2017 г. в культурном комплексе «Пост-территория Учжонгук» в Сеуле. «Interpreted Masks» — это своего рода коллаж, составленный из бумажных масок, аудиоколонок, кабелей и звуков.
© Rémi Klemensiewicz
Процесс
Хотя тому, чем занимается Реми, трудно дать определение, в нём есть инвариантная составляющая: всё, что он видит и слышит, каким-то образом проникает в его искусство. В этом контексте легче понять его почти инстинктивную привязанность к Корее, которая постоянно находится в движении.Первый его приезд в Корею был сродни медовому месяцу.
— Я мог спать на полу — и был счастлив. Мог каждый день питаться чачжанмёном — и был счастлив. Дождь мог лить каждый день, но я всё равно был счастлив.
Однако со временем его начало беспокоить то, что он называет «ритмом работы» —трудности с отделением частной жизни от работы, когда ночью может раздаться звонок с требованием перевести 10 страниц к завтрашнему дню. Но он признаёт, что ему и так не всегда удаётся отделить работу от досуга, так как, на его взгляд, искусство имеет отношение ко всему.— Когда я устраиваю выставку или концерт, мне это так нравится, что я не считаю это работой.
После 9 лет в Корее жизнь Реми пока напоминает незаконченное экспериментальное произведение искусства с акцентом на процессе в духе повлиявших на него художников Флюксуса. Неудивительно, что сейчас он погружён в проект обменов с хореографом Но Гёнэ и своей альма-матер во Франции. От него требуется сочинять и исполнять музыку для слабослышащих танцовщиков.
В свои 32 года Реми спрашивает себя, сможет ли он продолжить жить таким образом и что произойдёт, если больше никто не обратится к нему с предложением сделать выставку? Он припоминает советы найти постоянную работу, но знает, что не будет счастлив в офисе.— Для меня риск того стоит, — говорит Реми.
한국국제교류재단
