В семье мастера Чо Дэёна плетением бамбуковых штор занимаются уже пять поколений, с середины XIX века.В традиционном корейском доме такие шторы были не только предметом первой необходимости, позволяющим регулировать освещённость, разделять пространство и закрываться от любопытных взглядов, но и произведением искусства, в которое в виде узора были вплетены семейные девизы и пожелания. Чтобы изготовить одну бамбуковую штору, требуется сто дней и десятки тысяч прикосновений рук, и для создающего её человека это сродни духовной практике.
Каждая нить, свисающая с рамы, снабжена грузилом. Положив щепы толщиной в 1 мм на раму, мастер переплетает их шёлковой нитью, одновременно вплетая надписи и узоры. В зависимости от сложности узора бывает, что с рамы свисает более 500 маленьких катушек.
Думая об отце, г-н Чо всегда вспоминает его беспрестанно движущиеся руки. Живя в деревне на берегу моря в Тхонёне, отец занимался тем, что плёл рыболовные сети. Эти сети никогда не вытягивали пустыми — неважно, дул ли ветер с севера или с запада. А когда дело шло к зиме, отец своими крепкими руками ломал бамбук, закалённый морским ветром, и, расколов его на тонкие щепы, плёл бамбуковые шторы высотой со взрослого человека.Вышедшая из-под рук отца г-на Чо бамбуковая штора обычно через несколько дней оказывалась на двери какого-нибудь дома в соседней деревне. Такие шторы плели из разного материала: бамбука, тростника, ободранных стеблей конопли, но его отец всегда предпочитал бамбук.— Раньше считалось, что по достижении семи лет мальчиков и девочек нельзя даже сажать рядом, поэтому в женские покои вход посторонним был запрещён. Летом дверь открывали, и, чтобы оградить женщин от любопытных взглядов, на дверь вешали штору. Тем, кто находился внутри, штора позволяла видеть всё, что происходит снаружи. Но снаружи разглядеть, что творится внутри, было невозможно из-за разницы в освещённости. К тому же, штора задерживала горячие солнечные лучи, но не препятствовала движению воздуха.Отделяя внутреннее от внешнего и в то же время защищая от чужих глаз, такие шторы позволяли с умом организовать жилое пространство. Их история началась более тысячи лет назад, в период Трёх государств. В королевских дворцах шторы вешали перед троном, дабы оградить короля от назойливых взглядов подчинённых. В местах отправления религиозных культов, таких как храмы или молельни, шторами отделяли светское пространство от мирского. А шторы на дверях паланкинов защищали пассажира от любопытных прохожих.
Когда мягко светит послеполуденное солнце, и порыв ветра колышет штору, слегка погладив её, вплетённые в неё узоры накладываются трафаретом на пейзаж снаружи. Игра света и ветра то рельефно выделяет узоры, то заставляет их слиться с окружающим миром.
Как собирают бамбук
Г-н Чо Дэён принял отцовское ремесло как судьбу. Он всегда оказывался где-то рядом, когда отец плёл шторы. Его учёба никогда официально не начиналась и не заканчивалась, он не то чтобы стремился освоить это ремесло, но и не колебался с выбором. Он просто равнодушно наблюдал за руками отца, сидящего перед рамой для плетения. А потом и сам стал пользоваться этой рамой, будто она всегда была его. Устав, он отодвигал раму подальше и ложился на пол, чтобы отдохнуть, а потом, опираясь на раму, рывком садился и продолжал работу. Такова была его ежедневная рутина.
И не только его: точно также проводили свои дни отец, дед и прадед нашего героя.
— Прадед сдал экзамен на государственную должность по военному разряду в 1856 году и, ожидая назначения, от скуки сплёл бамбуковую штору и преподнёс её 25-у королю Чосона Чхольчжону, и ему сказали, что король очень обрадовался подарку. И у дедушки, и у отца была основная работа, которой они зарабатывали на жизнь, но в свободное время они плели шторы и раздавали их окружающим, а иногда и продавали. После выхода на пенсию отец серьёзно занялся шторами, и когда я помогал ему готовить работу, чтобы отправить её на конкурс ремесленников, я решил для себя, что пойду этим путём. Это было в середине 1970-х годов.
Что двигало мужчинами в семье нашего героя, когда они из поколения в поколения передавали ремесло, которым даже не зарабатывали на жизнь? Что они передавали по наследству — жизнь, культуру или мастерство? Какими словами можно описать ощущения в руках от совершаемых движений, которые передаются из поколения в поколение в одной семье? Что значат шторы для Чо Дэёна, величайшего мастера по изготовлению бамбуковых штор, внесённого под №114 в Список важнейшего нематериального наследия страны? Вопросы нанизывались один на другой.
— Дерево, из которого будут строить дом, тоже ведь срубают до того, как по стволу начнёт подниматься вода. То же самое и с бамбуком. Его нужно срубить, когда он спит, до наступления весны. Бамбук, срубленный летом, ломается от одного прикосновения. Вообще-то бамбук так легко не ломается, а хрупким он становится от того, что жучки выедают всю сердцевину. Поэтому летний бамбук вываривали в растворе гидроксида натрия. Чтобы его жучок не ел.
От качества материала зависит качество готового произведения. Поэтому мастер придирчиво выбирает бамбук. И из разных видов бамбука предпочитает «хэчжанчжук», или арундинарию (Arundinaria simonii), также известную как комнатный бамбук.— «Вандэ» (листоколосник бамбуковый, или филлостахис бамбуковидный) растёт негусто, поэтому на нём почти нет повреждений. Он толстый и гладкий, и если снять с него кору, расщепить и сплести штору, то она выйдет опрятной и просвечивающей насквозь. Но, к сожалению, «вандэ» ломкий. А вот у арундинарии стебель очень тонкий, и растёт она густыми кустами. Когда налетает шторм, стебли схлёстываются, оставляя повреждения на коре, но так как они мягкие, то не ломаются и отличаются гибкостью. Знаешь тонкий бамбук, из которого раньше делали луки и трубки? Так вот это он и есть.
Мастер указывает на связку щепы, которая стоит в углу мастерской, и говорит, что это материал для работы на год, собранный им в период с декабря прошлого года по январь нынешнего. По его словам, этого количества хватит на семь-восемь штор. Но собирать материал — это утомительный труд: согнувшись в три погибели мастеру нужно разглядеть прошлое каждого стебля. Продираясь сквозь заросли плотно растущих арундинарий, он выбирает те из них, что выросли прямыми и не имеют на себе шрамов. Молодой бамбук возрастом один-два года не подходит: он плохо раскалывается и полон липкой мякоти. Удовлетворить мастера может только трёхлетний бамбук, который раскалывается строго под углом вхождения ножа. Да и то — лишь один стебель из десяти выдерживает строгую проверку.
В семье Чо Дэёна бамбуковые шторы плетут с середины XIX века. Вместе г-ном Чо Дэёном работает его дочь Чо Сунми (Сукми), мастер в пятом поколении.
Предмет быта и искусство
«Бамбуковая штора с иероглифами, означающими двойную радость». Чо Дэён. 2017 г. 180 см x 132 см.Штору украшает надпись из двух одинаковых иероглифов с узорами из шестиугольников.
— После того как проведёшь месяц, ползая по зарослям бамбука, всегда сдаёт поясница. Все врачи говорят, мол, нельзя долго сидеть на месте. Но, видимо, из-за того, что я всю жизнь провёл сидя, не сидеть мне ещё тяжелее.
Срезать бамбук — это только начало. Затем нужно сразу нарезать стебли по размеру шторы, которая обычно имеет 125-180 см в ширину и 180 см в высоту. Потом надо снять с него кору, вычистить сердцевину, пока она не почернела, и расколоть на длинные полоски. Эти полоски сушат в течение месяца, подвергая их воздействию солнца, ветра и росы. Когда зелёный бамбук выцветает, полоски снова раскалывают, на этот раз на щепы толщиной в 1 мм, и всё это мастер делает сам. Дальше наступает самый ответственный и сложный этап — обработка щепы путём протягивания её через отверстия в стальной пластине, называемой «комусве».
— Берёшь тонкую металлическую пластину и вбиваешь в неё гвоздь, но так, чтобы он не прошёл насквозь, а просто с обратной стороны получилась выпуклость. Потом вершинки эти выступающих конусов трёшь точильным камнем, чтобы получились маленькие дырочки. Через них и протягиваешь щепу толщиной 1 мм. Так щепа обтёсывается и становится тоньше. Я протягиваю каждую щепу три раза. Тогда она утончается до 0,6 или 0,7 мм. Но протягивать нужно аккуратно, чтобы щепа двигалась прямо. Стоит её чуть-чуть наклонить, как она сразу ломается. Сидишь вот так, сосредоточившись, возишь щепу туда-сюда, конечно, пальцы все поизотрёшь да заноз понасажаешь. А тут ведь требуется руками всё чувствовать, так что и перчатки не наденешь, даже самые тонкие.
На одну штору нужно около 1800 щепок. Чтобы протянуть через «комусве» трижды более 1900 тонких полосок с учётом запасных, нужно совершить это действие 5700 раз. А значит, 5700 раз проконтролировать движение руки и 5700 раз взглянуть на щепу, чтобы заметить малейшие изменения размера. Но мастер никогда не задумывался о своей работе в плане цифр. А на мой вопрос о том, насколько это трудно, ответил:
Для изготовления одной шторы нужно около 1800 щепок. Чтобы найти материал, мастер каждую зиму «прочёсывает» бамбуковые заросли на побережье Тхонёна. Из всех видов бамбука он предпочитает «хэчжанчжук», т.е. арундинарию, из-за её тонкого стебля, гибкости и прочности.
— Просто берёшь и делаешь. Пока не получится хорошо. Про другие виды работы не скажу, но этой нужно позаниматься минимум лет пять, прежде чем появится ощущение в руках.
На изготовление одной шторы уходит около 100 дней. И если 25 из них требуется только для обработки щепы, то остальные 75 занимает само плетение шторы. Положив тончайшие щепы на раму, мастер переплетает их шёлковой нитью, одновременно делая надписи и узоры. Они создаются исключительно путём вплетения нитей, поэтому в зависимости от сложности узора бывает, что с рамы свисает более 500 маленьких катушек с плотно намотанной нитью. Это значит, что узор плетётся при помощи 500 нитей.
— В качестве узоров я обычно использую иероглифы, обозначающие пожелания долголетия, счастья, доброго здоровья и спокойствия. Посмотри вон на ту штору на стене. Видишь, там посередине два одинаковых иероглифа, означающих «двойную радость»? А из какого узора сам иероглиф состоит? Каждая черта иероглифа сплошь заполнена узором из шестиугольников и сетки.
На шторе, висящей на стене как свиток, узоры едва читаются. Они становятся видны, только если как следует приглядеться. Они отличаются простотой и в то же время элегантностью, но не притягивают взгляд надолго.
Однако всё изменится, когда эта штора займёт своё место перед входом в «ханок». Когда будет мягко светить послеполуденное солнце, и порыв ветра колыхнёт штору, слегка погладив её поверхность, вплетённые в неё узоры лягут трафаретом на пейзаж снаружи. Игра света и ветра будет то рельефно выделять узоры, то заставит их слиться с окружающим миром. Так, реагируя на изменение во времени и пространстве, штора будет снова и снова преодолевать границу между предметом быта и произведением искусства.
Изменения в условиях жизни
— Я не могу из года в год делать одинаковые шторы. Я использую всё более тонкие бамбуковые щепы и нити, но они не могут тончать бесконечно. Поэтому главным отличием становится узор. Вот и пробуешь на шторе одного размера то так разместить надпись, то эдак… Но когда иероглифов много, а в каждом из них много черт, то бывает, что и пропустишь шестиугольник узора в черте, а потом глядишь — надпись-то уже перекосилась. Эта работа только выглядит лёгкой, а на самом деле требует тщательного проектирования и подгонки. Я этим занимаюсь 50 лет, но до сих пор подхожу к процессу с большой осторожностью.
За разговором про узоры стали проступать очертания самого человека по имени Чо Дэён. В частности, показательным стал его ответ на вопрос о самой элегантной шторе, которой ему довелось встретить в своей жизни.
— Меня попросили отреставрировать повреждённую штору. Сказали, что её отдала семье мужа перед отъездом в США г-жа Франческа, супруга президента И Сынмана. Я мог её полностью разобрать и отреставрировать, но вместо этого я посоветовал клиенту сохранить её как есть в память о подарившем штору человеке. И в итоге он так и сделал. А позже я воспроизвёл узор с неё на другой шторе и выиграл с ней президентскую премию на ежегодном Национальном конкурсе традиционных ремёсел.Мастер вспоминает ещё одну штору, которая запала ему в память. Он увидел её в храме Сонгван-са в Сунчхоне. Эту бамбуковую штору использовали как свиток для хранения буддийских сутр; на ней был оригинальный узор из десятков летучих мышей. Мастер так долго предавался воспоминаниям об этой шторе, что у меня возник вопрос: а не хочется ли ему самому сделать что-нибудь подобное?
— Мне на такое смелости не достаёт. Когда я её увидел, подумал, что монах, наверняка, потратил на её создание два-три года, отбросив все другие дела и посвящая работе всё своё время. Когда посмотришь — сразу видишь, сколько души человек вложил в работу.
Но даже будучи официальным нематериальным достоянием мастер с тревогой смотрит в будущее. С исчезновением «ханоков» резко упал спрос на шторы, поэтому с некоторого времени проблемой стало не изготовить штору, а продать её. К тому же, поскольку никому и в голову2018-07-23 не приходит выбрать это ремесло своей профессией, остро встаёт вопрос и передачи мастерства. Сын и дочь мастера изучают семейное дело, но как всё сложится дальше — никто не может сказать.
Мастер, который то и дело хватался за поясницу, которая ныла из-за дождя, беспрерывно лившего за окном во время всего интервью, в итоге ложится животом на пол. И в такой позе, задрав голову, он продолжает отвечать на вопросы, словно строчит из пулемёта. Лет 6-7 назад к нему в мастерскую наезжали посетители, в том числе автобусы с ребятами из детских садов, которые смотрели и трогали шторы. Но сейчас никто не приезжает, и от этого мастер грустит.
Похоже, что огонёк ремесла, который поддерживали в этой семье пять поколений, может угаснуть под безжалостными порывами ветра, имя которому — время.
한국국제교류재단
