Чтение сборника «Из чего создаётся город?» Пак Сонвона — уникальный опыт. Любой из рассказов мог бы легко стать полноценным самостоятельным произведением, но собранные воедино они рисуют более масштабную картину.

Сборник напоминает аккуратно сплетённую паутину, в которой пересекается, соединяясь, множество нитей. Самые очевидные из них — это персонажи из ранних рассказов, снова появляющиеся позже, но есть и другие. Одна такая нить, проходящая почти через все истории, — это тема непрекращающегося дождя и неистовствующих потоков, которые приносит сезон дождей или тайфун. Если, как утверждает Карл Юнг, вода — самый распространённый символ подсознания, тогда этим историям постоянно угрожают потоки того, что таится под поверхностью сознания. Возможно, поэтому кажется, что истина совсем рядом и в то же время недостижима. Вероятно, как утверждает один обречённый персонаж, истинное значение не найти в словах, потому что слова его только искажают.

Ещё одна нить, проходящая через рассказы, — это авторские рассуждения о писательстве, или творчестве в целом и его возможностях (или отсутствии таковых). Здесь есть запертая в ночном кошмаре юная девушка, которая пишет мрачную сказку, чтобы оправдать принесение себя в жертву ради общего блага; самопровозглашённый будущий писатель-фантаст, который начинает свой шедевр с классической фразы Булвера-Литтона: «Стояла тёмная ненастная ночь»; художник, который обнаруживает, что он один не согласен с критиком, прежде чем о нём забывает мир искусства; и писатель, который пытается сочинить любовную историю, но вместо этого из под его пера выходит нелицеприятный рассказ о беглеце.

Есть также тема мечтаний и свободы, олицетворяемая отцами (или той несчастной маленькой девочкой), которые считают время клеткой для запирания людей. Чтобы означает вырваться из времени? Откроет ли это дверь к истинной свободе? Или, как утверждает общество, это просто означает безумие или смерть?

Это всего лишь некоторые впечатления, которые остаются после прочтения — словно пейзажи, застывшие во всполохах молнии. Невозможно рассказать о целой книге в нескольких словах, и любая попытка описать вкратце различные сюжетные линии будет в равной степени бессмысленной. Но первостепенное впечатление — это многогранность взглядов на мир. Переключаясь с одного персонажа на другой, иногда прямо посреди рассказа, автор позволяет нам взглянуть на людей и события с разных точек зрения. Это может привести к вопросу: какая из этих точек зрения правильная? Какая из них показывает нам истинную суть вещей? И только после дальнейшего размышления мы задаёмся более глубоким и важным вопросом: а есть ли вообще среди эти точек зрения «правильная»? Или они просто разноцветные лучи света в тёмном, доведённом до отчаяния мире, которые ведут нас вперёд к цели, лежащей за пределами того, что мы можем видеть?

Это одна из последних работ о корейской волне, или халлю. Тем не менее, благодаря уникальности подхода и точки зрения, книга стоит особняком в общем массиве литературы, посвящённой продолжающемуся буму корейской поп-культуры. Вкратце — в книге изучаются точки пересечения и взаимодействие между культурной индустрией и городской практикой, в результате чего происходит «продажа места» — превращение в товар физических локаций путём придания им эмоциональной ценности. Автор пытается не столько выявить причины корейской войны, сколько определить, как она трансформирует нацию.

В книге халлю рассматривают, поделив на этапы: первый соответствует примерно первому десятилетию XXI века с корейскими телесериалами в качестве движущей силы, а второй — периоду с 2010 по 2020 годы, когда во главе халлю встал кей-поп. В первой части автор рассматривает, как административная децентрализация после наступления демократии заставила местные власти обратиться к коммерческому продвижению своих регионов в качестве импульса к развитию. А во второй части разбирается, как создаются кей-поп айдолы и как они помогают продавать местные модные точки, такие как районы Каннам или Мёндон в Сеуле.

О корейской волне уже много написано, но исследование О Ючжон выделяется, поскольку оно привязывает корейскую волну к конкретным местам. Автора, безусловно, занимает феномен корейской волны как таковой, но в то же время она исследует, как это явление в свою очередь меняет землю, которая дала ему жизнь. Это монография будет полезна всем, кто интересуется халлю с научной точки зрения, но и поклонники корейских телесериалов и поп-музыки могут также оценить её как шанс углубить понимание столь любимого ими культурного продукта.

Группа «Black String» — это Хо Юнчжон (традиционная корейская цитра «комунго»), И Арам (флейта «тэгым»), Хван Минван (барабан «чангу») и О Чжонсу (гитара). Название группы происходит от слова «хёнгым» (букв. «тёмная струна») — так иначе по-корейски называют «комунго».

«Комунго» — самый аристократичный и консервативный из корейских традиционных музыкальных инструментов, при этом ему присуща такая знаковость, что его трудно как-либо модифицировать. Более того, он не подходит для исполнения обычных западных музыкальных гамм. Но в «Black String» этот инструмент солирует в джазовом коллективе, что, безусловно, представляет собой значимое и интересное изменение. Что же сделало возможным сотворчество трёх корейских традиционных инструментов и одного западного? Открытие общего фундаментального элемента, присущего и Востоку, и Западу, — спонтанности.

После первого альбома «Mask Dance», принёсшего группе Songlines Music Awards в Великобритании в 2018 году, музыканты выпустили свой второй альбом, «Karma», на джазовом лейбле АСТ в Германии. Из девяти треков первые два, «Sureña» и «Hanging Gardens of Babylon», благодаря зажигательным ритмам создают образ призрачного экзотического мира. Даже в ремейке композиции «Exit Music» группы Radiohead, каверы на которую делали многие известные музыканты и от которой не ожидаешь новизны интерпретации, обнаруживается уникальный авангардный саунд.

Во времена, когда границы между странами из-за пандемии превратились в барьеры, музыка «Black String» стремится разрушить их и передать послание «культурной солидарности, чтобы преодолеть кризис».