Но на уроках музыки мы пели: «Давай отправимся в горы Кымган-сан с их двенадцатью тысячами пиков! Чем больше смотришь, тем они прекраснее и удивительнее!» А благодаря запискам о путешествии в Кымган-сан «Санчжон мухан» в учебнике родного языка мы могли представить себе красоту тамошних лесов, водопадов, облаков, тумана, скал. Нам рассказывали, что горы полностью меняют свой облик со сменой времени года, поэтому и имён у них тоже четыре.

Кымган-сан, т.е. Алмазные горы, — это весеннее имя, поскольку двенадцать тысяч пиков, покрытых молодой листвой и цветами, сверкают на солнце, как алмазы.К горе Пэкту-сан интерес не меньший. Прежде всего, эта гора упоминается в самом начале гимна Республики Корея: «Пока не высохнут воды Восточного моря, пока с лица земли не сотрётся Пэкту-сан, бережёт Господь наш народ». В ситуации нынешнего разделения эти строки можно интерпретировать как надежду на то, что в течение безграничного периода времени, пока не высохнут воды Восточного моря и не сотрётся расположенный на Севере пик Пэкту-сан, сверхъестественные силы будут присматривать за этой страной.

Вокруг горы раскинулось плато Кэма — словно подол юбки сидящей женщины, а сама гора сохраняет тайну огромного первобытного леса. Своим именем, Пэкту-сан, т.е. Белоголовая гора, она обязана залежам белой пемзы, покрывающей вершину. Гора находится прямо на границе между Кореей и Китаем. В Китае её называют Байтоушань, и в этом названии тоже есть иероглиф «белый». Гора Пэкту-сан с её величественным обликом и расположенным в котловине на вершине Небесным озером (Чхончжи), известным как самое глубокое в мире кальдерное озеро, пробудила в корейцах дух экспансии, благодаря которому страна когда-то простиралась на континент. Однако с некоторых пор она, похоже, существует только как символическая «священная гора нации», практически абстракция для южан, усугублённая невозможностью её посетить.

Но история двигалась вперёд, открывая закрытые прежде места. В 2002 году я наконец оказалась в горах Кымган-сан, в ущелье, окружённом скалами причудливой формы. А несколько лет спустя на вершине Пэкту-сана любовалась синими водами Небесного озера.

Эта история, вероятно, началась с визита на Север основателя «Хёндэ груп» Чон Чжуёна, «ведущего» за собой стадо коров. Родившийся на Севере, будущий магнат в 17 лет бежал на Юг, украв деньги, вырученные его отцом от продажи коровы, и на них заложил основу будущей корпорации. В 1998 году 83-летний Чон Чжуён провёл переговоры с северной стороной и организовал свой визит в родные края во имя мира. Он пересёк ДМЗ в Пханмунчжоме, а за ним ехали грузовики, везущие 500 коров — в качестве символической выплаты долга за ту корову. В ноябре того же года «Хёндэ груп» запустила туристический проект, позволяющий корейцам Юга посещать горы Кымган-сан. А два года спустя тогдашний президент Южной Кореи Ким Дэчжун и лидер Северной Кореи Ким Чжониль встретились в Пхеньяне и приняли Совместную декларацию от 15 июня.

Политика «солнечного тепла» Ким Дэчжуна продолжила растапливать лёд, который мешал межкорейским отношениям. Одним из результатов этого стало решение об участии северокорейских спортсменов и группы болельщиков в Азиатских играх 2002 года в Пусане. В этом же году Корея совместно с Японией должна была принимать у себя Чемпионат мира по футболу. В связи с этим было решено провести в горах Кымган-сан церемонию встречи восхода солнца, чтобы помолиться об успешном проведении этих двух мероприятий. Для участия в церемонии были приглашены известные представители культуры, искусства и спорта. Я принадлежу к поколению, которое в школьные годы привлекалось к участию в различных мероприятиях так часто, что первой реакцией на любую акцию, проводимую государством, было отвращение. Но ведь здесь речь шла о поездке не куда-нибудь, а в горы Кымган-сан! Честно говоря, получив то приглашение, я искренне подумала, что в своё время правильно решила стать писателем.

Горы Кымган-сан славятся уникальными пейзажами и выглядят по-разному в каждое из времён года. С сентября 1998 г. у южан появилась возможность ездить туда в качестве туристов по морю, но они её лишились в 2004 г. А турпоездки по суше, начавшись в сентябре 2003 года, прекратились в 2008 г.

На самолёте Air Koryo меньше чем за час после взлёта в Сеуле мы добрались до Международного аэропорта Сунан в Пхеньяне. По сравнению с поездкой морем в Кымган-сан, когда я всю ночь страдала от морской болезни, это было неправдоподобно быстро. На здании аэропорта была красная надпись: «Пхеньян», а слева и справа от неё виднелись портреты Ким Ильсона. Северокорейцы, пришедшие нас встречать, разразились приветственными аплодисментами.

Творческие люди, будучи индивидуалистами, почти не умеют работать в группе. К тому же это была встреча писателей, которые долгое время жили во взаимно противоположных политических системах. И то, что одни хотели показать другим, часто было совсем не тем, что те хотели увидеть. Постоянным источником напряжения, конфликтов и недоразумений были в основном разные ценности. К примеру, мы, южане, охотно направляли фотообъективы на сельские пейзажи, напоминающие им ностальгические 1970-е годыно для северян это было вопиющей невежливостью, поскольку их чувство собственного достоинства напрямую увязывалось с необходимостью непременно доказать превосходство своей политической системы.

Было немало поводов, позволяющих удостовериться в том, что мы — одна нация. Когда сидящий с нами за одним столом северокорейский коллега назвал салат латук не «санчху», а «пуру», писатель родом с Чечжу-до страшно обрадовался, поскольку думал, что это — диалектное слово и используют его только на этом острове, а оказалось, что в Пхеньяне это нормативный корейский язык. Тут же разговор перешёл на единство языка на Юге и Севере. И действительно — хотя мы прожили порознь 60 лет, мы не испытывали никаких проблем в общении, за исключением заимствованных слов.

Мероприятие должно было произойти на рассвете, чтобы мы могли увидеть восход солнца с вершины горы Пэкту-сан. Погрузившись в автобус, мы покинули место ночлега на середине склона горы ещё в темноте. Большинство из писателей в автобусе спали после ночи дружеских возлияний и отмечания последнего дня поездки.

Не спала, похоже, только я, будучи на нервах, поскольку была назначена ведущей церемонии. Но благодаря этому я смогла своими глазами увидеть зрелище, которое запомнила на всю жизнь — красоту первобытного леса, просыпающегося ото сна в предрассветных сумерках. За поворотом берёзовая роща уступила место лиственницам, у подножия которых, промеж опавших иголок, цвели пышным цветом самые разные цветы. Вода была кристально чистой, а тёмные скалы вырисовывались то тут, то там причудливыми силуэтами. Наконец мы достигли вершины и, стоя на пике Чангун-бон, смотрели, как солнце величаво поднимается над синими водами Небесного озера. Один из северокорейских коллег сказал нам: «Какой прекрасный день! На больших высотах на этой горе погода очень переменчива. Я поднимался сюда, на вершину, пять раз, но сегодня впервые вижу восход солнца».

Там писатели с Юга и Севера декламировали стихи, вместе скандировали слоганы и фотографировались, обняв друг друга за плечи. Позже в одном из эссе о том мероприятии я прочла, что когда один южнокорейский писатель призвал «потихоньку убрать уродливую колючую проволоку», северокорейский коллега откликнулся, сказав: «Когда люди едины сердцем, даже небо не устоит». Тогда мы верили, что сможем, несмотря на неизбежные трудности, открыть новую страницу истории.

В сохраняющейся атмосфере оптимизма и надежд в следующем, 2006 году в горах Кымган-сан была проведена церемония создания Ассоциации корейских писателей Юга и Севера «15 июня». Также состоялась «Литературная ночь в горах Кымган-сан», в рамках которой смогли снова встретиться и пообщаться писатели двух Корей. В то время уже осуществлялись туристические поездки по суше, поэтому нам не пришлось страдать морской болезнью. Мы пересекли границу на автобусе и поехали по восточному побережью. В тот раз мы опять ели выращенные на Севере злаки, овощи и мясо и пили местный алкоголь. Мы в шутку гадали: написанные кем из нас книги будут популярны у северокорейцев, когда Корея станет единой. Мы также подбадривали друг друга, говоря, что для нас, авторов, пишущих на языке, не являющемся языком международного общения, объединение является единственным способом расширить свою читательскую аудиторию.

В 1998 г. основатель «Хёндэ груп» Чон Чжуён через Пханмунчжом дважды посетил Север, оба раза в сопровождении грузовиков с пятьюстами коровами. Он встретился с лидером КНДР Ким Чжонилем и положил начало экономическому сотрудничеству и обменам между народами двух Корей.

Южнокорейские литераторы, участвовавшие в Съезде писателей корейской нации, проходившем в Пхеньяне в 2005 г., фотографируются на память. Это мероприятие смогло состояться благодаря атмосфере примирения — результата Совместной декларации от 15 июня, которую обнародовали президент Ким Дэчжун и лидер Северной Кореи Ким Чжониль на первом межкорейском саммите в 2000 г.

На моей книжной полке — два фотоальбома с видами Пэкту-сана и Кымган-сана. Один из них — это «Горы и реки Северной Кореи» фотографа агентства «Магнум» Хиродзи Куботы, запечатлённые им в 1979 году для журнала «Сэкай». Кубота был четвёртым японцем, получившим разрешение подняться на горы Северной Кореи. В послесловии к альбому он написал: «Пэкту-сан как образец величественной континентальной горы, и Кымган-сан, создающие ощущение, будто это сам Восток — я был потрясён величием природы и энергетикой, исходившей от этих гор».

Этот фотоальбом был выпущен в 1988 году газетой «Хангёре», основанной на народные деньги. Во времена военной диктатуры и замороженных межкорейских отношений появление подобного издания требовало немалой смелости. Читатели были взволнованы, а я без колебаний приобрела фотоальбом, заплатив за него целых 30 тысяч вон: тогда на них можно было купить 300 пачек лапши быстрого приготовления.

Пейзажи на фотографиях с такими подписями, как «Небесное озеро, где стоит лёд даже в начале лета», «Ущелья в ярком осеннем убранстве» и «Деревья с наледью в первобытном лесу», были прекрасны и удивительны. Но ещё больше я была взволнована тем, что могла увидеть сегодняшний облик недостижимых ныне Пэкту-сана и Кымган-сана.

Второй фотоальбом — это «Пэкту-сан», выпущенный в 1982 году издательством «Чосон хвабо» в Пхеньяне. Я купила его, когда ездила туда для участия в Съезде корейских писателей. В отличие от снимков Куботы, у которого было мало времени, на фотографиях в этом альбоме запечатлены все времена года. Качество снимков, конечно, гораздо хуже, но зато на них есть не только природа, но и люди.

Но самое главное отличие второго фотоальбома — это подход. На первой странице мы видим отнюдь не горы, а «Великого вождя Ким Ильсона». На следующей странице гора Пэкту-сан предстаёт как историческое место антияпонской борьбы. И только потом перед нами разворачиваются виды Пэкту-сана и Кымган-сана. На Севере Пэкту-сан славится своими пейзажами, но в не меньшей степени велико его историческое значение как места борьбы за независимость. Одно время там находился секретный лагерь Корейской народно-революционной армии, о чём свидетельствует множество мемориальных стел, башен и статуй. Там также сохранены жилища партизан. На протяжении десятилетий после разделения Кореи Пэкту-сан претерпевал изменения, превратившись в священное для северян место, символ их собственной истории, отличной от истории Юга. И если мы этого не понимаем, то, значит, мы, наверное, ещё не готовы ступить на эту землю.

Последнее время мы с друзьями строим много планов. Мы договорились, что, когда железная дорога протянется с Юга на Север через Россию до Европы, мы обязательно проедемся по ней, посетив Пхеньян, Владивосток, Москву и Париж. Действительно, зачем лететь на самолёте, если можно ехать на поезде? Ещё я хочу хоть разок съездить на Пэкту-сан. И не через Китай, а прямо, по железной дороге. Я знаю, что для того, чтобы соединить давно разъединённые пути, потребуется много времени и — понимания. Но мы можем подождать. Так ведь?

Демилитаризованная зона (ДМЗ) — это 250-километровая полоса, которая образует буферную зону, заходящую на 2 км вглубь южной и северной территорий от военной демаркационной линии, разделяющей Корейский полуостров. Когда Корейская война закончилась прекращением огня, тогдашняя линия фронта стала границей, а деревня Пханмунчжом, где проходили переговоры, стала Зоной совместной безопасности и единственным проходом между Югом и Севером. В наши дни Пханмунчжом и приграничную территорию ежегодно посещает почти 3 млн. корейских и зарубежных туристов.

 

Посетители на северокорейской стороне осматривают Пханмунчжом — единственный проход через ДМЗ, разделяющую две Кореи. На южной стороне, чтобы посетить Пханмунчжом, достопримечательность «туризма безопасности», следует подать заявку в Национальное агентство разведки минимум за 60 дней до поездки, при этом допускается только посещение в группах.

Американский историк и колумнист Теодор Р. Ференбах в своей монографии о Корейской войне «This Kind of War» так описывает момент создания ДМЗ, когда 27 июля 1953 года в Пханмунчжоме подписывался Договор о перемирии: «В 10:01 они подписали первый из 18 документов, подготовленных каждой стороной. Им потребовалось 12 минут, чтобы подписать каждый из них. Затем все встали и покинули здание, не проронив ни слова».

ДМЗ — это последняя граница холодной войны. И эта земля трагедии, которая, казалось, навечно останется символом разделения, вдруг заговорила о мире. В апреле этого года в Пханмунчжоме, месте заключения перемирия и закрепления разделения, президент Республики Корея Мун Чжэин и Председатель ГКО КНДР Ким Чжонын подписали «Пханмунчжомскую декларацию во имя мира, процветания и объединения Корейского полуострова» и пообещали совместными усилиями приближать эру мира.

Драматическая сцена, когда два лидера прогуливались по пешеходному мостику, заворожила аудиторию во всём мире. В тот день, пройдясь рука об руку по голубому мосту на фоне ярко-зелёного леса, они наконец присели друг напротив друга на скамейки у небольшого деревянного стола. Во время трансляции встречи в прямом эфире не было слышно, о чём они говорят, но не было и закадровой музыки. Слы- шалось только, как звонко поют дрозды, а с противоположной стороны им отвечают свистом дятлы.

Четыре ключевых слова

Значимость ДМЗ проявляется в четырёх аспектах. Прежде всего, это место — экологическая сокровищница, созданная холодной войной. В природе смена сообществ не подчиняется воле человека. Бывшие суходольные и заливные поля превратились в водно-болотные угодья, где теперь живут водяные олени, являющиеся редким видом. Несмотря на разрушительную войну и долгосрочное военное противостояние природа нашла способ восстановиться.

По данным Национального института экологии, опубликованным в июне 2018 года, в ДМЗ произрастает и обитает 5929 видов дикой флоры и фауны, включая 101 вид, находящийся под угрозой исчезновения. Однако человек ничего не сделал для того, чтобы поля сражений превратились в пышущие здоровьем леса — лишь активно мешал, строя заграждения из колючей проволоки, закладывая в землю мины и даже распрыскивая дефолианты. В этом смысле ДМЗ, наверное, можно назвать «священным садом».

Во-вторых, ДМЗ — это живой музей войны. Когда во время Корейской войны поле за рекой Имчжин-ган «зашевелилось» и за этим последовало массированное наступление китайских народных добровольцев, сражавшиеся там британские солдаты, наверное, прочувствовали правдивость сцены из «Макбета», когда сообщение о движущемся лесе побуждает готовиться к войне. ДМЗ — это, по сути, документальное повествование, в котором содержится память о солдатах 63 стран, которые сражались и погибали на этой земле.

В-третьих, ДМЗ — это колыбель особой приграничной культуры. В деревнях, расположенных между ДМЗ и Линией гражданского контроля, местные жители существуют в ладу с природой, практикуя экологическую этику: они подкармливают перелётных птиц, а взамен получают прибыль от туристов, приезжающих понаблюдать за пернатыми. Здесь тоже умирают старики, влюбляются молодые, рождаются дети. Вдобавок это место связано с важными историческими событиями. Столица государства Тхэбон, основанного Кунъе (?-918) в конце периода Силла, находилась в современном уезде Чхорвон-гун. Впоследствии здесь было основано Корё, затем его столицу перенесли в Кэсон. А примерно через 400 лет в Кэсоне было основано государство Чосон, столицу которого перенесли в современный Сеул.

Окрестности ДМЗ — это экологическая сокровищница и одновременно место, где можно своими глазами увидеть реальность разделения и шрамы, оставленные Корейской войной. По этой причине сюда ежегодно приезжает 3 млн. туристов.